Красотка 13 - Лиз Коли

– Нет. Что вы такое говорите? Все было хорошо. Было. Хорошо.

Мама обняла ее за талию, и она, в подтверждение своих слов, прижалась к матери.

Броуган кивнул. Он говорил медленно, четко произнося слова:

– Может быть, у тебя с кем-нибудь была назначена встреча? Может быть, на интернет-сайте ты познакомилась с каким-нибудь интересным парнем и у вас завязались отношения?

– Я не идиотка какая-нибудь! Нет и еще раз нет.

Что за дурацкие вопросы! Она почувствовала невероятную, смертельную усталость. Что ей нужно сказать, чтобы все это прекратилось?

– Хорошо, – пожав плечами, произнес детектив. – Нам, наверное, не удастся выяснить, на какие сайты ты заходила с домашнего и со школьных компьютеров. Однако все-таки стоит попробовать.

Отец, который в продолжение всего разговора стоял, наконец сел в кресло, громко вздохнув. Это был вздох облегчения. Интересно, о чем он думает? Неужели он верит в то, что она могла сбежать с каким-нибудь парнем?

Броуган посмотрел на отца так, словно хотел сказать: «Держи себя в руках». По лицу детектива легко можно было прочитать все его мысли.

– Анжела, ты употребляла алкоголь или наркотики? Многие подростки в твоем возрасте балуются подобными вещами. Ты должна ответить честно, ничего не скрывая, – мы не будем ругать тебя или падать в обморок от ужаса, мы постараемся тебе помочь.

– Ты можешь признаться нам, – сказала мама. – Мы не будет осуждать тебя. Обещаю.

Отец молчал, но по его виду было понятно, что он не согласен с матерью. Он с такой силой тер локтями колени, что казалось, еще немного, и на его брюках появятся дырки.

Мама похлопала его по руке и, намеренно отклоняясь от темы, заметила:

– По крайней мере, этим можно объяснить то, что она плохо помнит некоторые подробности и детали.

Энджи буквально застонала от досады.

– Нет, я не пью. Единственный алкогольный напиток, который я в своей жизни пробовала, – это церковное вино. Я никогда не пробовала наркотики. Один раз попробовала закурить сигарету. Должна признаться, что ощущение было довольно мерзким.

– Ты можешь показать мне свои руки? – спросил Броуган. Это была не просьба, а приказ.

Закатив глаза, она молча протянула руки вперед. Они были такими длинными, тонкими и бледными, и ей казалось, что это чужие руки, что к ее телу приклеили руки другого человека. Броуган провел пальцем по незнакомым ей шрамам и, повернув руки ладонями вниз, осмотрел ее короткие, неровно подстриженные ногти. Потом он снова перевернул ее руки и принялся изучать грязные мозолистые ладони. Он провел пальцем по небольшой бороздке, оставленной кольцом на среднем пальце ее левой руки. В этом месте кожа была более чистой и светлой.

Подняв голову, он вопросительно посмотрел на нее.

– Ты помнишь, откуда это у тебя?

Она почувствовала резкую пронизывающую боль. Казалось, что ей в голову, прямо за ухом, вонзили острый нож. Поморщившись, она покачала головой, и он понял, что она таким образом ответила на его вопрос. Боль прошла, и у нее прояснилось в голове. Туман стал постепенно рассеиваться.

Он поджал губы.

– Давай померяемся с тобой силой. Так, ради интереса.

Он снова сел в кресло и поставил локоть на кофейный столик, подняв вверх большой палец.

– Вы легко меня победите. У вас такие большие руки, – заметила Энджи. – К тому же они намного длиннее моих.

Он усмехнулся.

– Давай попробуем, прошу тебя.

Энджи недовольно фыркнула.

– Хорошо.

Она обхватила его руку и нажала на нее. Ее маленькие пальцы исчезли в его кулаке. Однако, несмотря на это, его рука дрогнула. Он снова надавил на ее руку. Она оказала ему сопротивление, удивляясь тому, что ее худенькая ручка обладает такой силой. Тонкая мышца вздулась. Он сдался, и она прижала его руку к столу.

– Вы поддались мне, – сказала она, осуждающе глядя на него.

– Может быть, но совсем немного. Ты, судя по всему, занималась физическим трудом. И довольно долго. Для твоих габаритов ты очень сильная.

– О боже мой! – воскликнула мама испуганно, сцепив руки в замок, и вскочила. – Физический труд? Вы хотите сказать, что кто-то крадет белых людей, превращая их в рабов?

«Что за бред!» – подумала Энджи.

Однако Броуган, судя по всему, не разделял ее мнения. Он совершенно серьезно отнесся к этому вопросу.

– Нет, Марджи, не совсем так. Она все это время жила где-то недалеко от нашего города.

– Недалеко? Все это время? – переспросил папа, его голос почему-то дрожал. – Почему вы так думаете?

– Ее одежда пахнет сосновой смолой и древесным дымом.

Энджи понюхала рукав своей блузы. Он был прав. В этом, конечно же, не было ничего странного. Не далее как вчера вечером она сидела возле костра, подбрасывая в огонь дрова. Однако запах не может сохраняться целых три года.

– Конечно пахнет, – сказала она, ничуть не удивившись. – Я ведь была в турпоходе.

– Ты больше ничего не помнишь? – спросил Броуган.

Это становилось просто невыносимым.

– Послушайте, – сказала она. – Я уже всем вам говорила, что больше ничего не помню. Я была в турпоходе. А потом оказалась здесь. Я не помню, привезли меня сюда на машине или я пришла пешком. Я просто каким-то образом очутилась здесь.

– Анжела, какой у тебя рост? – спросил детектив.

Вытянув вперед обе руки, он дал понять родителям, чтобы они не вмешивались.

– Метр пятьдесят три, – не задумываясь ответила она, краем глаза увидев, что мама едва заметно покачала головой.

– А сколько ты весишь?

– Это очень личный вопрос, не так ли? – отозвалась она.

Впервые за время их беседы на лице Броугана появилась широченная, буквально от уха до уха, улыбка.

– Прошу прощения. Ты, конечно, права. Но я совершенно не умею определять на глаз. Думаю, ты весишь килограммов пятьдесят.

– Ого! У вас действительно плохо с этим делом.

– Я же предупреждал, – заметил он. У него и в самом деле была очень заразительная улыбка. – Прости меня. Неужели больше?

Энджи впервые засмеялась.

– Когда я в последний раз взвешивалась, было сорок три килограмма, – давясь от смеха, сказала она.

Ее смех был каким-то хриплым и скрипучим. Похоже, она совершенно разучилась смеяться.

– Сколько тебе лет?

– Мне тринадцать, – ответила Энджи.

Мама открыла рот, собираясь что-то сказать, но Броуган жестом велел ей молчать.

– Ше… – успела лишь прошипеть она.

Отец, однако, не обратил внимания на протестующие взмахи.

– Ей шестнадцать лет, – сказал он. – Анжела, тебе сейчас шестнадцать лет. Неужели ты не понимаешь, о чем мы все время тебе говорим?

У Энджи зашумело в голове. Почему они все ведут себя так странно? Папа злой и какой-то напряженный. Обычно он называл ее Анжелой, только когда она совершала какой-нибудь неблаговидный поступок. Она всегда была для него маленьким Ангелом. Однако она не сделала ничего плохого, если не считать того, что заблудилась в лесу, но в этом нет ее вины. Да и потом… она уже дома.

Она внезапно почувствовала, что начинает злиться.

– Когда же вы прекратите эту глупую и бессмысленную игру? Мне тринадцать лет, – прокричала она срывающимся голосом, пытаясь сдержать рыдания. – Мне тринадцать!

Слезы застили глаза, она не видела лица детектива, но обращалась она именно к нему, именно ему были адресованы ее хлесткие и яростные слова:

– Я – Анжела Грейси Чепмен. Через три недели я пойду в восьмой класс школы Флинтриджа. Мне тринадцать лет. Думаю, что я просто заблудилась в лесу, но я в этом не уверена. Я очень хочу принять душ, поесть и лечь спать. – Она скрестила на груди руки, стараясь не замечать мягких округлостей, которых там не должно быть.

Мама встала и положила руку Энджи на плечо. Ей показалось, что ее укрыли волшебной мантией, способной защитить от всех неприятностей и бед.

– Детектив, она права. Нам всем нужно время для того, чтобы прийти в себя и успокоиться. Может быть, мы можем отложить все это на некоторое время?

Энджи ощутила огромное облегчение. Мама выпроводит этого назойливого гостя и уложит ее в постель, а когда она проснется, то весь этот кошмар исчезнет и все опять будет по-прежнему.

– Прости меня, Марджи, но это невозможно, – сказал Броуган, пристально глядя на Энджи. – А что касается твоей памяти, Анжела, то мне кажется, что мы имеем дело с чем-то вроде ретроградной амнезии или посттравматического стресса. Ты знаешь, что это такое?

– Я ничего не помню, потому что слишком напугана и взволнована, – выпалила она, не скрывая своего раздражения.

– Что-то вроде этого. Я бы хотел, чтобы с тобой побеседовал наш лучший судебный психолог, и сделать это нужно как можно быстрее. Митч, Марджи, я обо всем договорюсь, а потом позвоню вам.

– Значит, на сегодня все? – спросила Энджи.